Яндекс.Метрика
© 2018 Геркулесъ
Триумф и страдания Стаса Линдовера
ЗВЁЗДЫ
Из журнала «Геркулесъ» август 2011

Никто не знает, на что он способен. Но каждый способен на многое. Я вспомнил эти слова, узнав, что Стас Линдовер, который ни разу не выиграл чемпионат Питера или России, взял «золото» первенства Европы в Софии. О том, что при этом у Стаса, были фактически полторы руки, знали лишь немногие. О том, как ему удалось выстоять и победить – это интервью.

Геркулесъ: Стас, привет! С победой тебя. Хочу задать банальный вопрос: как и когда ты начал тренироваться?

С.Л.: Все просто. Я пошел в школу с шести лет. У нас с братом был год разницы, и бабушка попросила, чтобы нас взяли в один класс. Потом в третьем классе я заболел ревматизмом, после этого была атака на сердце. Моя медицинская карточка была толщиной с «Войну и мир». Мне прописывались бесконечные процедуры, и кроме ходьбы быстрым шагом запрещен любой спорт. А потом начался переходный возраст, когда мои одноклассники стали сильнее и выше меня. И, конечно, мне захотелось стать большим и сильным. Как? Где? Это был 1984-й год. Атлетическая гимнастика была под запретом. От физкультуры я был освобожден пожизненно, но я с детства далеко кидал камешки. И на физкультуре я ходил только на то, что мне нравилось – на метания мячика. Однажды в школу пришел мужчина и спросил: «Никто не хочет заняться метанием копья?» После этого он посмотрел в журнале, кто дальше всех метает, и спросил меня, не хочу ли я заняться копьем. Я ответил, что, конечно же, нет. Я хотел качаться со штангой. Он сказал: «Будешь!» Вот так я начал заниматься метанием копья. Без медицинских справок. И когда я поехал на первые сборы, мне нужно было получить справку. Я пришел в поликлинику и сказал, что мне нужна справка для занятий настольным теннисом. И когда врач писала, я молился, только бы она не написала «настольный теннис». Но этого не произошло.

Гъ: Тебе удалось добиться серьезных результатов?

С.Л.: Нет. Тренер говорил, что я слишком много качаюсь, и от этого у меня мышцы закрепощенные. И, в конце концов, я сглупил и бросил легкую атлетику. Хотя те, кто со мной занимался, входили потом в олимпийские сборные и даже сейчас выступают на серьезном уровне. В целом я развивался неплохо. В 15 лет с места прыгал в длину на 305 см, при весе в 70 кг приседал в «пол» 140 кг. После этого я только качался. В знаменитом питерском клубе «Монолит», потом в «Элите» Александра Назаренко. Потом был колледж бодибилдинга, в котором я получил сертификат тренера. Дальше – тренерская работа. О выступлениях я задумался только в 36 лет.

Гъ: А кто тебя убедил начать выступать?

С.Л.: В наш район переехал известный в прошлом спортсмен Андрей Пугачев. Он сказал: «Не хочешь выступить? Можно попробовать». Ну а после первого старта, когда я стал предпоследним, я еще со сцены не сошел, но уже твердо решил, что буду дальше выступать. Я понял, что эти полторы минуты на сцене дорогого стоят. Мне очень нравится. Я бы хоть каждый день выступал.

Гъ: Я знаю, что ты начинал выступать в обычном бодибилдинге. Каким ветром тебя занесло в «классику»?

С.Л.: Большинство моих соперников, с которыми я состязался в категории до 100 кг, были на полголовы ниже меня. Первый старт был крайне неудачный – я стал предпоследним на Кубке Питера. Второй раз я стал пятым в очень сильной компании. Справедливости ради, в тот раз мне просто повезло: я был недостаточно «сухой» и весил всего 96 кг. Надо было что-то решать. Как вариант — разъедаться в межсезонье до 120 кг, а потом очень жестко «ужиматься». И главным образом наращивать ноги. Потому что современный бодибилдинг серьезного уровня предполагает большие ноги. Возьмите того же Андрея Сорокина: бывший лифтер, огромные ноги. Но я считаю, что наедание веса не является признаком культуристичности. Зато ты чувствуешь себя не комфортно и выглядишь не презентабельно.

Тем временем активно развивалась такая дисциплина как классический бодибилдинг. Поначалу к ней относились скептически. Но потом увидели, что «классики» с успехом выступают в традиционном бодибилдинге и наоборот. Я перешел туда без сожаления, и считаю, что все больше спортсменов будут уходить в «классику». Во всяком случае, те, кто планирует долголетие в этом спорте.

Гъ: А тебе на самом деле не удавалось прибавить в «массе» или ты просто боялся набрать лишнего?

СЛ: Дело в другом. У меня от природы длинные ноги. Не короткое туловище, а длинные ноги. Для жизни это хорошо. Но на сцене чем короче ноги, тем массивнее они выглядят. И я со своими длинными ногами не буду соответствовать стандарту, даже если мне удастся их разрастить. В начале этого года я выступил по пауэрлифтингу и присел 255 кг при весе в 100 кг. Многие не понимают, как при таких длинных и небольших по объему ногах можно приседать с таким весом. И я считаю, что все, что можно было выжать из моих объемов ног, я выжал.

Гъ: Но в «классике» ты ограничен в плане набора веса.

СЛ: Зато там можно «играть» формой. Чемпионат Европы показал, что я угадал критерии судейства. В первый день я был «сухим» – дальше некуда. При этом я смотрел на лица судей и проверял их реакцию. И я понимал, что в своей форме легко попаду в финал. На второй день я понял, что нужно что-то менять. У меня такая особенность – мой организм абсолютно безинертный. То есть я могу вносить какие-то изменения в диету, и он мгновенно среагирует. И мне достаточно смотреть при этом в зеркало и отслеживать, что происходит. На второй день я стал чуть объемнее, чуть сочнее, не потеряв ни грамма качества, и опять же я угадал. И если спортсмену в «классике» ясны критерии судейства, он может прогрессировать, может манипулировать с той же «загрузкой», например. Что до меня, то у меня оставался запас в 1, 5 кг. Пронесся слух, что ростомер показывает на 1 см меньше, и я предпринял меры. Потом оказалось, что все в порядке.

Гъ: Расскажи поподробнее, что ты чувствовал во время турнира, каким он тебе запомнился?

С.Л.: Я на взвешивании подошел к Саше Тимошенко и сказал: «Я выиграю!» На что он ответил: «Расслабься, соперники сильные, и неизвестно, что будет завтра. На что я сказал еще раз: «Саша, я выиграю эти соревнования!». У меня был какой-то особый драйв, кураж, что ли. Я смотрел на взвешивании на соперников и понимал, что до выхода на сцену они смогут довестись, но не улучшиться в «разы» и бороться было реально. Оставалось лишь не испортить в последнюю ночь все, что было наработано. Но для этого надо быть очень слабовольным человеком. Если бы было нужно, я мог не есть, не пить. Другой вопрос: критерии судейства. Мне очень понравился формат судейства, когда полуфинал и финал судили разные судьи, и финал начинался с нуля.

Гъ: Есть ли разница между тем, как судят на Европе и как судят в России?

С.Л.: Да, и большая. Там вся основная судейская работа направлена на атлетов, которые стоят в линии. Сравнений всего-то было четыре. То есть, стоя в линии, ты постоянно должен был работать, напрягать мышцы. Если у нас можно наклониться, походить, чуть ли не сесть на сцену, то там это не допустимо. Если ты уходишь попить воды или тебе из-за кулис подают воду – дисквалификация. Судьи постоянно перемещали спортсменов, и расслабляться было нельзя. Здесь не было ребят с такой экстремальной массой, как у Миши Сидорычева, который огромен, даже когда расслаблен. Здесь при весе в 90 кг, если расслабился – все, тебя нет. Но там нет такого разброса в судейских оценках, который возможен у нас.

Если говорить о конкретных результатах выступлений наших ребят, то я считаю, что Саша Каменский должен был быть выше. Но Каменский был больше похож не на «классика», а на культуриста: очень мощный и «глубокий». И я ему сказал, что ему нужно выступать в бодибилдинге. Саша со мной согласился: «Я не ожидал, что «загрузка» так сработает».

Гъ: Тебе понравилось быть чемпионом Европы?

СЛ: Когда в твою честь дважды исполняется гимн страны – это волнительно. И потом приятно быть в центре внимания. Ко мне подходили и поздравляли люди, языка которых я не знал: спортсмены, тренеры из разных стран.

Геркулесъ: Ты собираешься продолжать в том же духе?

СЛ: Да. Очень хочу попасть на чемпионат мира. В этом году не получится. Моя семья просто физически не выдержит еще одной подготовки. А в следующем году я уже буду ветеран. Так что цель – выиграть ветеранский мир. С учетом того, что я видел на фото и видео – это совершенно реально. Понятно, что для того, чтобы победить, нужно и выглядеть соответствующим образом. Ведь ребята из других стран – тоже не «чайники». На Европе я видел, как они менялись между первым и вторым днем соревнований. Но дело в том, что в силу своей ущербности из-за травмы руки я в течение нескольких лет учился позировать, чтобы скрывать свои недостатки и акцентировать внимание на плюсах. Некоторые позы я был вынужден под себя подстроить. Зато теперь я могу позировать хоть ночью безо всяких проблем. А здесь я с удивлением обнаружил, что при высоком уровне подготовки: мощная спина, мощные ноги, некоторые атлеты стояли на сцене «криво» и не могли себя показать в лучшем свете. Если бы они добавили качественное позирование, то с ними труднее было бы биться.

Гъ: Ты упомянул про травму руки. Расскажи, что это было.

С.Л.: Скоро будет три года, как это произошло. Меня с другими ребятами-спортсменами пригласили на праздничное мероприятие, связанное с открытием бизнес-центра. В момент проведения пиротехнического шоу что-то пошло не так, и фейерверк взорвался не в воздухе, а прямо перед нами. Серьезно пострадал Андрей Сорокин — ему прожгло ногу. Еще серьезнее Артем Иванов. Ему тоже сильно прожгло ногу в районе голени. Мне повезло меньше всех – травма пришлась на лучевой нерв руки. Все это проходило на открытом месте, в непосредственной близи народа не было, и никто даже не заметил, что что-то произошло. Меня увезли в НИИ скорой помощи. На сегодняшний день я все еще пытаюсь привлечь к ответственности устроителя этого мероприятия. Именно к уголовной, о какой-то финансовой компенсации речи уже не идет, поскольку за все прошедшее время виновник отклонил все попытки к общению. К счастью, есть друзья и близкие, которые откликнулись и помогли по мере своих возможностей. Недавно я снова ездил в прокуратуру и написал очередное заявление, поскольку полиция без инициативы относится к этому делу. Я верю, что рано или поздно справедливость восторжествует.

Гъ: Как проходило лечение? Удалось ли восстановиться?

СЛ.: Первые две недели спасали руку. Продукты горения попали под кожу, начался процесс заражения крови и некроз. А потом, когда отек на руке стал спадать, выяснилось, что функция, за которую отвечает лучевой нерв, исчезла. А именно: подъем кисти вверх и разгибание пальцев. То есть кисть висела. Ровно два года я пытался восстановить кисть как угодно. Я делал иглоукалывание, другие процедуры. К сожалению, функция нерва не восстанавливалась. Тогда в июле прошлого года я нашел доктора, который прооперировал меня. Суть операции заключалась в пересадке мышц. Согласно предварительно заключенному контракту рука должна была начать функционировать не меньше, чем на 60% от функции здоровой руки. Что, собственно, и есть. Больше, чем на 60% функция, к сожалению, никогда не вернется. Дважды я выступал с одной рукой, и весной был первый сезон, когда я соревновался, имея 1, 6 руки. Результат налицо.

Гъ: Трудно себе представить, какой результат ты бы мог показать, имея две здоровых руки.

С.Л.: На самом деле, когда я еще ходил в гипсе, я продумывал способы тренировки, потому как очень сложно заниматься в зале с такой травмой. Крайне нелегко делать жим штанги лежа – она попросту выпадает из рук. Поэтому слесари выточили мне специальное приспособление, которое фиксировало кисть, чтобы она не подломилась. Потому что если она подломится в процессе работы, то попросту оторвутся мышцы-антагонисты. Но надо ведь было что-то делать, верно? Решения было два: либо завязывать с выступлениями, к чему я склонялся в первые недели после травмы, либо как-то продолжать. Я все же решил продолжать.

Гъ: А что тебя к этому подвигло? Многие здоровые «завязывают» с соревновательной карьерой.

С.Л.: Все-таки это – единственное, что я умею хорошо делать. Поэтому я решил идти дальше. И потом я с детства мечтал, чтобы мои родные мной гордились. Чтобы моя дочь принесла в школу журнал с моими фотографиями и сказала: это мой папа. Когда два года назад я сказал, что выиграю чемпионат Европы, надо мной смеялись: «Ну посмотри, какой ты чемпион Европы?» И мне хотелось бы, чтобы эти люди, взяв в руки журнал, сказали: «Надо же, у него получилось!»

Геъ: Есть поговорка: Все что ни делается – к лучшему. Помогла ли тебе в чем-то травма, как бы цинично это не звучало?

С.Л.: Да. Судя по фамилии – я не русский. Точнее, еврей-полукровка. С детства меня окружали родственники-евреи по папиной линии, и я даже ругался в детстве на иврите. Но через некоторое время после того рокового происшествия я покрестился. Я понял, что есть вещи, которые могут разрушить наше благополучие в один день. Мы никак не можем на них влиять, а посему я решил, что буду глубоко верующим человеком. И в день финала чемпионата Европы в Софии я сходил в православный храм. Там все было не так, как у нас. Я поставил свечки за то, чтобы все было хорошо у родных и близких, и чтобы все закончилось успешно. Все происходит не просто так. И когда случился этот взрыв фейерверка, первыми словами, которые я сказал, были: «Это мне прилетело». То есть это испытание предназначалось не другим ребятам, а мне. Чтобы я одумался, что-то поменял в этой жизни. Наверное, не все поменял я пока еще. Но я в процессе.

Гъ: Интересно, все же, как ты приспособился к тренировкам с поврежденной рукой. Как, к примеру, качал бицепс?

С.Л.: Гантель из руки выпадала, поэтому упражнения на бицепс с гантелями пришлось отменить. Только штанга с жестким закреплением. Поскольку я не могу делать такое нужное упражнение как «молоток», пришлось искать альтернативу. Нашел ее в виде подтягиваний обычным хватом. В жиме лежа приходилось фиксировать кисть лифтерскими бинтами. Гантели я лежа жать могу, но приходится балансировать кистью, поскольку жесткого закрепления нет, а гантель весит 50 кг. При этом я стараюсь, чтобы рядом никого не было, потому что когда гантель начинает падать, я ее стараюсь выбрасывать. Самым сложным было научиться качать плечи.

Мозг дает команды мышцам обоих рук независимо от того, нагружаю ли я вторую руку, или нет, и все видели, как я делал совершенно нелепые жимы лежа в тренажере Смита одной рукой, как я со второй рукой на привязи делал подъемы на бицепс. Все это было не напрасно: травмированная рука отзывалась на нагрузку! Конечно, не так, как здоровая, но все же. Я боялся полной атрофии, потому что дважды за два года я был полностью обездвижен по два месяца: после травмы и после операции. А так как основным, что я мог делать, были ноги, я их и делал. С учетом того, что штангу на плечах удержать было невозможно, я делал жимы ногами и приседания в тренажере Смита. Что касается спины, то если посмотреть на мои крепления мышц, то они изменились в связи с тем, что включились какие-то компенсаторные механизмы. Плюс от каких-то движений пришлось отказаться, заменив их другими. В частности, я начал много подтягиваться широким хватом. Так что все пошло на пользу.

Гъ: Вернемся к чемпионату Европы. Тебе удалось посмотреть Софию? Тебе понравилось?

С.Л.: В день финалов была организована экскурсия по городу, на которую поехали немногие. Большинство лежали в гостиничных номерах вверх ногами и ели рис. Но я поехал и не пожалел. К сожалению, я не успел съездить в горы. София расположена в чаше гор. Но это связано еще с тем, что мы выступали в парах с Юлианной Орловой, а эти соревнования проходили по вечерам.

Гъ: В конце прошлого года устраивались настоящие истерики насчет того, как мы будем теперь без «Дримтана». Но проблемы с гримом благополучно разрешились, верно?

С.Л.: Истерика случается, когда что-то запрещают, и не понятно, что при этом разрешают, и как этим пользоваться. Оказалось, что паника преждевременная. На чемпионате Европы был судья по гриму, который проверял нанесение, но никого не забраковал. Маслом пользоваться разрешали. И теперь важным фактором стало качественное нанесение грима. Меня и Сашу Каменского в финале гримировал Бронислав Куфтырев, за что ему огромное спасибо. Он – настоящий профессионал, тренер чемпионов. Мы пользовались «Протаном» и жидким «Дримтаном», и несомненные их плюсы по сравнению с обычным «Дримтаном», что их можно отмыть и лечь чистым в постель. «Дримтаном» ты потом пачкаешь все в течение 2-3 недель. Кроме того, грамотно нанесенный грим ( из тех, что разрешены сейчас), дает лучший оттенок, нежели «Дримтан».

Гъ: Что ты думаешь о будущем классического бодибилдинга?

С.Л.: Я полагаю, что у него хорошие перспективы. И типаж классического бодибилдера сейчас востребован гораздо больше, чем обычного бодибилдера. Обычный «ортодоксальный» бодибилдер в межсезонье выглядит не слишком привлекательно с эстетической точки зрения. Да и на соревнованиях не всегда хорошо. Классики – другое дело. Скажу о себе: чтобы принять участие в каких-то съемках, шоу, мне не нужно ничего особенного делать. Достаточно немного «поджаться».

Алексей Веселов
Made on
Tilda